Конструкции в анализе

Представление, которое складывается у аналитика при работе со случаем, как правило, отражает не только некую мифологему жизни конкретного анализанта, но и способ прочтения этого мифа самим аналитиком. Задача супервизии – дополнить, усложнить, а порой даже и перевернуть складывающийся способ прочтения. Ведь от способа, с которым аналитик читает свой случай, зависит то, какие стратегии он выстраивает в анализе. А они могут быть весьма разными, в зависимости от внутренней психической организации вашего анализанта.

Чтобы точнее определиться с клинической стратегией, необходимо качественно сконструировать привносимый в анализ материал. В конце этого текста будет предложена схема-модель, на которую можно при необходимости опереться, размышляя о случае. Однако, как и любая схема – она не исчерпывает всего многообразия возможных проявлений субъекта в анализе. По возможности не отсекайте необычные, любопытные лично вам, вызывающие удивление или другие аффекты, детали, даже если их не учитывает схема.

Внимание на речь

Напомню, что психоанализ – это речевая практика. В анализе аналитик работает не с реальностью, а с областью представлений и фантазий анализанта, выраженные в языковой форме. Следовательно, для работы над случаем очень важно опираться на оригинальную речь анализанта.

По возможности сопровождайте описываемые микросюжеты истории анализанта его авторскими словами, теми определениями, которыми он сам означивает события своей жизни.

В означающих, которые выбирает субъект, рассказывая о себе, – скрывается много внутренней психической динамики, которая может привнести существенные коррективы в прочтение случая.

Предсказуемо, что полностью речами анализанта невозможно передавать случай, поэтому значение будут иметь те фразы, неологизмы, оговорки, ослышки, недомолвки, прочие поломки речи, которые по каким-то причинам сами врезались в вашу память.

Неречевой порядок

Не отменяя заявлений из предыдущего пункта, добавлю: не все в анализе дает о себе знать через непосредственную артикуляцию анализантом. Что-то прорывается внутрь аналитических отношений через так называемое отыгрывание, через телесные проявления и т.д. Если у вас есть наблюдения о явлениях такого порядка – включение их в описание случая может также повлиять на представление о субъекте. Для примера, такими явлениями могут быть повторяющиеся сопровождающие речь действия, реакции тела (кашель, позывы в туалет), особенности интерсубъективного контакта (жесты, мимика). Оговорюсь, что ни в коем случае нельзя отдавать при работе со случаем предпочтение неречевым проявлениям перед речевыми, иначе для аналитика есть риск впасть в собственные фантазии.

Желание аналитика

Единственным двигателем анализа является желание самого аналитика работать с конкретным случаем. Ощущения специалиста могут располагаться на самых разных участках эмоционального спектра: от «мне интересно», «я чувствую азарт», «испытываю симпатию», до «мне скучно», «мне неприятно», «я испытываю отвращение» или «я испытываю злость». И несмотря на то, что аналитик не привносит эти переживания в поле чужого анализа, он о них пытается помыслить. Засекать собственные переживания от случая чрезвычайно важно, поскольку в них также таятся скрытые пружины аналитического процесса.

При сборке случая внутренние отклики аналитика могут также послужить любопытным сигналом. Обращайте внимание, что вспоминается не сразу из работы с анализантом, а в последействии, что выпадает из конструкции случая, а что удерживается в памяти наиболее упорно. Довериться собственному бессознательному в этих вопросах будет не лишним.

И еще

Больше половины чудесных озарений случается у аналитика не в момент беседы с супервизором, а в процессе подготовки случая для супервизии. Именно поэтому во вступительном слове я указываю на плодотворность конструирования полученного в анализе материала. И как было неоднократно подмечено опытом, свою особенную роль в этом усилии также играет фигура супервизора – кому именно готовится случай для супервизии. Это еще один возможный слой для рефлексии аналитика.


Вариант схемы для работы над случаем
(с комментариями)

I. Аналитический кадр

1. Как долго ведется работа с анализантом?

2. Как часто происходят встречи, насколько изменчивы/устойчивы условия аналитического взаимодействия (есть ли сдвиги в расписании, отмены встреч и т.д.)?

3. Каков формат работы (живое присутствие в кабинете, видео-работа онлайн, аудио-работа онлайн и т.д.)? Чем обусловлен такой выбор?

3. Как устанавливалась оплата? Были ли изменения стоимости? По каким причинам и как это происходило?


(Комментарий: обращение анализанта с рамками аналитического кадра может давать представление об особенностях его отношений с Законом (запретом на инцест). Одни анализанты подчеркнуто поддерживают оговоренные условия, другие – нападают на них и пытаются расшатать кадр, третьи – не могут к ним приспособиться, и в результате просто игнорируют. Предложенная градация, конечно, весьма условна, но моя задача указать, что сингулярный способ субъекта иметь дело с условиями анализа – это существенный штрих к его структурному портрету).


II. Точка входа в анализ


1. Как и почему анализант пришел в работу?

2. Почему анализант выбрал именно вас?

3. Какие у анализанта ожидания от анализа?


(Комментарий: По ценному замечанию Фрейда, перенос начинается не в момент первой встречи с аналитиком, а задолго до начала анализа. Мэтр назвал это «готовностью к переносу». Вопросы данного блока помогают историзировать момент выбора анализантом своего аналитика. Иногда этот выбор осуществляется с подачи другой важной фигуры, и тогда перенос заведомо опосредован присутствием кого-то еще; иногда это выбор, осуществленный по определенной черте; иногда это нарциссический выбор и т.д. Особенности осуществления объектного выбора – тоже важный элемент для понимания психической структуры).



III. Семейный миф


1. История образования семьи. Как встретились родители?

2. История появления ребенка в семье.
Как родители решили обзавестись потомством? Чье это было желание/не желание?

3. История появления сиблингов (если таковые есть).

4. История разрушения/преобразования семьи (свадьбы, разводы, смерти и т.д.).

5. История формального отделения от родительской семьи (семьи воспитателей), если она случилась (переезд в отдельное жилье, появление собственной семьи).

6. Описательные портреты родителей/воспитателей/других важных людей. Что говорит анализант о фигурах, которые сопровождали его взросление?



(Комментарий: психоанализ нередко упрекают в излишнем «копании в прошлом», но, надо признать, что это обвинения дилетантов, которые плохо знакомы с методом. Воспоминания анализанта – это его сегодняшнее, актуальное представление о своем детстве, а не представление «из детства». Не застарелая история, а история, которая пишется в настоящем, здесь и сейчас.


И задача аналитика, уловить, как именно анализант выстраивает легенду о своем появлении на свет. Чье желание он улавливает в этом событии? А чье желание неочевидно? Какие части этой истории оказываются пропущенными/забытыми? Какие события предшествуют, сопутствуют или препятствуют рождению (аборты матери, выкидыши, мертворожденные дети и т.д. Также в этих сюжетах прослеживается, каковы представления у анализанта о сексуальных отношениях родителей, потому что они неизбежно ложатся в основу представлений об отношении мужчины и женщины.

В этом блоке невозможно предусмотреть все возможные нюансы сингулярных историй, поэтому можно просто опираться на те события и те фигуры, о которых говорит анализант. Порой у субъекта никогда не было брата или сестры, но была любимая собака матери – и этот фактор запустил сиблинговую ревность. Или не было рядом отца, но был старший брат, который заступил символически на это место. Вариаций построения семейного мифа бесконечное множество).


IV. Актуальная ситуация


1. Что волнует анализанта здесь и сейчас? Какие задачи он решает? С чем сталкивается?

2. Что является причиной его максимального напряжения?

3. Какие фигуры в своем окружении он выделяет сейчас? В каком качестве?



(Комментарий: актуальная ситуация, какой бы новизной она ни отдавала для анализанта, неизбежно структурно будет отсылать к Эдипальным конфликтам. Невозможно читать актуальную ситуацию без отсылки к семейному мифу и наоборот – невозможно читать семейный миф без актуальной ситуации. Зачастую, прорыв задавленного и смещенного аффекта выдается на актуальном материале, хотя исторически относится к архаичному времени детства и взросления. Аффект переживается как новое ощущение, поскольку когда-то в более ранние времена это переживание было репрессировано психикой. По сути, в актуальной ситуации субъект может впервые встречаться с выводами и наблюдениями детства. Для аналитика важно внести логический разрез в эти представления – высвободить часть либидинальной нагрузки от архаичных переживаний.

Кроме того, специфика актуальных затруднений подсвечивает базовый вопрос субъекта, которым структурировано его бытие, или же отсутствие этого вопроса (в случае психотической структуры) или недоформулированность (в случае неокрепшей генитальной организации субъекта).

Блоки аналитического материала III и IV предлагается периодически сопоставлять между собой).


V. Отношения переноса


1. Речь в адрес аналитика. Прямые высказывания, замечания, комментарии и завуалированные проявления.

2. Сны анализанта.

3. Сны аналитика, имеющие отношение к случаю.



(Комментарий: психоанализ – это любовь. Внутри этого взаимодействия все построено на отношениях переноса: у аналитика есть нечто, что становится причиной притяжения для анализанта. Одна из задач анализа – приблизить анализанта к пониманию, что это за нечто. «Позволить узнать свои карты» – как говорит Жак Лакан.


Блок V находится в тесной связи с блоками I и II Сопоставление этих вопросов позволить формировать представление о том, что происходит на уровне переноса.

Кроме того, данный блок связан с блоками III и IV, поскольку аналитик всегда появляется в истории анализанта на заведомо отведенном месте, сформированном примерами инфантильной любви).


VI. Речь анализанта

1. Каково течение речи анализанта?
Насколько легко/трудно удается ему держать речь? Есть ли у речи характерные черты?

2. Молчание в анализе.

3. Изменение громкости речи, переход на другие языки, создание неологизмов, художественные приемы…

4. «Регрессия в означающем»: какие кромки тела задействованы в речи субъекта для передачи его представлений, к какому органу они отсылают (примеры: «безвкусица», «сочная женщина», «послевкусие от разговора», «питательная встреча» отсылают к оральной логике)?


(Комментарий: наиважнейшая составляющая психоаналитической клиники – способы обращения субъекта с языком, умение превращать язык в речь, умение играть речью, порождать и замечать за собой двусмысленности. Напомню, что дифференциация невроза и психоза без учета обращения субъекта с речью в принципе невозможна.

Также на уровне регрессии в означающем можно заметить, в отношении с каким объектом тела разворачивается драма субъекта: ртом ли, анусом ли, глазом ли, ухом ли).


VII. Направления анализа

1. Общие выводы по случаю.
Базовая теория в отношении структурной психической организации анализанта.

2. Вариант стратегии продвижения в анализе.

3. Артикуляция вопроса или затруднения в работе с анализантом.
Запрос супервизору.


(Комментарий: данный блок является итоговым для всей предыдущей работы по осмыслению случая. Он позволит вам сделать общие выводы, выдвинуть предварительную теорию и найти области сопротивления и пробуксовки в анализе).


В заключении:

Как вы заметили, схема представляет собой некий скелет, с помощью которого можно упорядочить материал случая, и что еще немаловажно– этот скелет позволяет установить отношения микросюжетов анализа между собой.

Порядок и взаимоотношение частей – два столпа, на которых стоит любая символическая, структурная работа. К слову, ровно эту же работу проводит и ваш анализант на кушетке, изобретая себя в речи.

Заметив со своей стороны внутренние закономерности разворачивания конкретного случая, вы сможете более прицельно выстраивать клинические стратегии в анализе и более эффективно вводить новые логические конструкции в речь анализанта, заставляя трансформироваться его фантазм.